• Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

    В 520 г. (называют разные даты этого события – 486, 526, 527 г.) в Китай приходит 28-й патриарх буддизма Бодхидхарма, чьё имя дословно означало Учение о просветлении. По-китайски его имя тран­скрибировалось как Путидамо или просто Дамо. Он пришёл из Южной Индии, предположительно из Мадра­са. Легенды рассказывают, что Бодхидхарма был сыном бога­того индийского принца, однако оставил светские дела и посвятил себя колесу дхармы – буддийскому учению. Что же привело буддийского патриарха в Ки­тай? По его мнению, буддизм в Китае понимается неправильно, его суть подвергается искажениям, внутреннее понимание подменяется чисто механичес­ким ритуалом.
    Искренность как высшее выражение внутреннего ритуала, чистота сердца были для Бодхидхармы критериями заслуг и добродетели. Деяние (вэй) как активное человеческое вмешательство в естественность внут­реннего посыла и внутренней природы человека про­тивопоставлялись недеянию (увэй) – следовательно естественно-спонтанному ходу событий. Как говори­лось в чань-буддизме, основателем которого и счи­тается Бодхидхарма , "позволить вещам проявляться в их та­ковости".
    Бодхидхарма учил: "Умиротвори своё сердце (душу) в не­деянии, и тогда внешняя форма естественно после­дует за этим в своих проявлениях". А один из пат­риархов Чань Хуэйнэн (638-713 гг.) продолжил эту мысль: "Следуй истинности своего сердца, а не внешним проявлениям дхарм".
    Однако Бодхидхарма не был понят в парадоксальности и непривычноси своего учения. Он удалился от двора императора Ляо, посетил соседнее государство Вэй. В городе Лояне, столице Вэй, его восхищение вызва­ла пагода монастыря Юннинсы (Вечного покоя). Пос­ле этого Бодхидхарма удалился в монастырь Шаолиньсы – не­большую обитель, построенную недалеко от Лояна в провинции Хэнань на горе Суншань в уезде Дэнфэн. Монахи истощали себя долгим чтением сутр, уходя тем самым всё дальше и дальше от истинного прос­ветления. Прозрение собственной природы в её ис­тинности омрачалось начётничеством, верой в чужие слова, а не в веления собственного сердца.
    Бодхидхарма объявил, что цель буддизма – прозреть сер­дце Будды, то есть реализовать Будду внутри себя. Таким образом, каждый в потенции является Буддой, нужно лишь разбудить его. Стать Буддой можно было "здесь и сейчас" в акте непосредственного восприя­тия истины, свободно и полно входящей в незамут­нённый разум буддиста. Истина передаётся вне слов в письменных наставлениях, а как светильник, пере­ходящий от учителя к ученику.
    Монахи не поняли наставлений Бодхидхармы, и тот удалился в пещеру, расположенную недалёко от мо­настыря, где он, обратившись лицом к стене, про­вёл в позе сидячего созерцания (цзочань) почти де­вять лет (по некоторым хроникам – десять). Пат­риарх погрузился в состояние глубокой медитации, но, как гласит легенда, лишь однажды он заснул. Проснувшись, Дамо в гневе вырвал себе ресницы и бросил их на землю. Из них выросли кусты ароматно­го чая, который пьют буддисты в период долгой ме­дитации, взбодряя сознание.
    Через девять лет созерцания стены монахи про­никлись уважением к силе духа Бодхидхармы и того учения, которое он проповедовал. Но лишь двух людей согла­сился взять суровый патриарх в ученики – монахов Даоюя и Хуэйкэ, которым он передавал истину в те­чение пяти лет. По легенде, Хуэйкэ, который стал преемником первого патриарха, отрубил себе руку и положил её перед Бодхидхармой , демонстрируя чистоту своих помыслов и решимость постигать учение чань – одно из течений буддизма, широ­ко использующее идеи и методы индийской йоги и ки­тайского даосизма.
    Духовное учение, проповедуемое Бодхидхармой , выража­лось кратким требованием: два вхождения и четыре действия. Два вхождения – это достижение просвет­ления путём духовного внутреннего развития и со­зерцания (духовное вхождение) и путём совершения практических действий (вхождение через действие). Таким образом, постулировалась неразрывная связь внешнего и внутреннего, формы и глубинного образа, физического и психического, явления и его символа. Духовное вступление в состояние просветления соз­нания, которое не могут затронуть и загрязнить мирские дела, в основном базировалось на сидячей медитации, традиционно выполняемой лицом к стене, как это делал Бодхидхарма. Как говорили чань-буд­дисты, "нынешнее состояние человека ложно, истин­но лишь возвращение к собственной природе".
    В соответствии с данным учением, самым главным занятием для адептов внутренних стилей боевых искусств стала являтся внутренняя работа над собой. Она ведёт к достиже­нию "пустого сердца", то есть такого состояния ду­ха, которое свободно от всего житейского, запол­няющего обычно человеческое сознание. Это не отри­цание реальной жизни. Отвергается только отождес­твление жизненно важного (основ бытия) с житей­ской суетой, высших проявлений духа с повседнев­ной мелочёвкой. Разум человека вечно пребывает в суете мирских дел, мечется в условностях и грани­цах, им же самим и определённых, не понимая порой их противоестественности. Нужно лишь немногое – узреть за обыденностью и монотонностью жизни Вели­кий Символ, познав глубину всех внешних форм, преодолеть её. Тогда все вещи воспринимаются в единстве, а человек преодолевает ту невидимо тон­кую, но чрезвычайно плотную завесу, мешающую ему слиться с природной естественностью и обрести "спонтанность самопроявлений духа".
    Освобождение от повседневной суеты, от всего, чем вдохновляется большинство людей, ведёт к тому, что "чань" называет "великой пустотой" – к абсо­лютной духовной свободе. А эта свобода даёт воз­можность познать истинную сущность и смысл челове­ческой жизни, скрытые обычно иллюзиями мышления. Интеллектуально "великая пустота" оказывается но­вым видением мира; эмоционально – успокоением ду­ха, его безмятежностью, в волевом отношении незави­симостью от окружающих людей и обстоятельств.
    Иными словами, адекватное постижение глубинной сути боевых искусств (того, что скрывается за тех­никой) требует изучения идей Будды и перестройки психических структур личности мето­дами "чань" в соответствии с этими идеями. Речь идёт о "четырёх благородных истинах", открытых Буддой две с половиной тысячи лет назад. Первая истина гласит: "Существует страдание, которое но­сит всеобщий характер". Вторая уточняет: "Причина страданий людей – в их желаниях". Иными словами, под страданием Будда понимал стресс, психическое напряжение, в оснсве которого лежит чувство стра­ха, неразрывно связанного с надеждой (ведь стресс это не то, что происходит с человеком, а то, как он реагирует на происходящее. Человек, утративший всякую надежду, вместе с ней теряет и страх). Страдания (сплав страхов и надежд) проистекают из различных "хотений", которыми всегда и везде охва­чен человек. Желать чего-то, малого или большого – не имеет значения, стремиться к получению желаемо­го, бояться, что не получишь его либо потеряешь, и надеяться в то же время на благополучный исход – это и есть постоянное волнение, беспокойство, нап­ряжение, то есть страдание.
    Третья истина Будды утверждает: "Освобождение от страданий заключается в уничтожении желаний". Четвёртая конкретизирует: "Путь к освобождению от страданий – это восьмиричный "серединный путь", равно избегающий крайностей аскетизма и чувствен­ных удовольствий". Он складывается из правильного понимания, правильного размышления, правильных высказываний, правильных поступков, правильного образа жизни, правильных усилий, правильных стрем­лений и, наконец, правильного сосредоточения духа – созерцания. Старое восточное стихотворение гово­рит об этом пути так:

    Человек подвержен рождению,
    Старости, болезни и смерти.
    Поэтому он не свободен. Эти
    Четыре погонщика палками определяют
    Его путь.
    Если ты молишься,
    Или совершаешь обряды,
    Чтобы освободиться –
    Ты глупец.
    Хочешь погрузиться в Нирвану?
    Тогда созерцай
    Глубины своего духа...
    Жизнь человека – как молния.
    Мелькнула – и нет её.
    Самые зелёные деревья
    Тоже когда-то засохнут.
    Если достигнешь просветления созерцанием,
    Навсегда станешь спокойным.
    Ты поймёшь, что вечное и преходящее,
    Расцветающее и увядающее,
    Хорошее и плохое –
    Всего лишь иллюзии твоего сознания...

    В отличие от европейских мыслителей, на разные лады призывавших изменять окружающие условия для того, чтобы стать счастливыми, Будда отрицал зави­симость состояния духа от состояния внешнего мира. Он считал, что надо изменять не мир, а себя. Все мы знаем, что "богатые тоже плачут", что можно иметь полный набор материальных благ, и всё равно страдать. А ведь секрет счастья очень прост: надо научиться правильно понимать жизнь, правильно ощу­щать её ритм, строить своё поведение в соответ­ствии с этим ритмом, ежедневно погружаться в без­донные глубины своего подсознания. Иными словами, Будда призывал людей быть счастливыми "здесь и сейчас", а не "потом", в результате каких-то внеш­них событий.
    Вхождение через действие, предписанное первоу­чителем, предусматривает четыре вида поступков – воздаяние за зло, отсутствие мирских стремлений, служение дхарме (то есть буддийскому учению), сле­дование судьбе. Последний вид поступков позволяет исчерпать жизнь во всей её полноте, так как чело­век не мечется в поисках выхода из собственного предопределения, но рассматривает свою жизнь как реализацию универсального пути и закона всех ве­щей – дао.
    На уровне практических действий, позволяющих достигать устойчивых изменений психических состоя­ний личности, в буддизме возник ряд направлений. "Чань" является одним из них. Его практика вклю­чает в себя медитацию, работу с энергией, воздей­ствие на внутренние органы тела и происходящие в нём физиологические процессы. В совокупности, эти три группы методов называются "внутренней работой".
    Задача медитативных методов в том, чтобы пос­редством направления ума, чувств и воли на внеш­ние или внутренние объекты отрабатывать вход, пре­бывание и выход по отношению к определённым прос­транственно-временным ситуациям, как реальным, так и воображаемым. При этом первой ступенью медита­ции (созерцания) является выполнение упражнений (или действий), связанных с концентрацией внима­ния на дыхании, движении, работе сердца, удержа­ния равновесия, циркуляции энергии, каком-либо предмете или его отдельном качестве. Уже на дан­ной ступени адепт начинает "слышать" слабые сигна­лы, исходящие из внешнего и внутреннего мира. Та­ким образом, ключевым постулатом духовного вхожде­ния стало успокоение духа и очищение сознания пу­тём регуляции собственного дыхания.
    Вторая ступень позволяет человеку обретать сос­тояние "не-ум", благодаря чему он как бы раство­ряет своё "Я" в природных стихиях. Утратив ощуще­ние собственной личности, он воспринимает себя частицей великого целого – всего Бытия. Его созна­ние полностью освобождается от всякого беспокой­ства, и он реализует принцип "единого тела", т.е. начинает ощущать "голоса", идущие изнутри окружаю­щих его существ: людей, животных, растений. Имен­но поэтому мастер боевых искусств не просто чув­ствует любое движение противника, но и заранее предвосхищает все его замыслы. Ведь он связан с ним этим "единым телом"!
    Дыхательно-энергетические упражнения направле­ны на овладение жизненной энергией "ци" и разви­тие внутренней силы. Эта группа методов даёт воз­можность научиться проводить "ци" по трём середин­ным и двенадцати парным каналам, накапливать её в особом центре, находящемся внутри живота. Умеющий управлять "ци" может в нужный момент как бы выбра­сывать её в противника через ударную конечность, или защищаться ею от его ударов. Работа с энер­гией позволяет резко усиливать собственные боевые возможности, повышает способность переносить лю­бые экстремальные воздействия без ущерба для здо­ровья, а также способствует достижению безмятеж­ности духа.
    Система воздействия на внутренние органы тела и происходящие в нём физиологические процессы вклю­чает в себя позы, близкие позам индийской йоги, воздействие на биологически активные точки тела приёмами самомассажа, оригинальные дыхательные уп­ражнения для глубинной вентиляции. В ней сочетают­ся статические и динамические упражнения. Однако и те и другие всего лишь оболочка, скрывающая глав­ное – работу с энергией, концентрацию внимания, самовнушение. Именно через "внутреннюю работу" происходит изменение состояния психики, обретаю­щее устойчивый характер. В буддийских терминах та­кой переход называется "из сансары в нирвану".

    \

    Следующим направлением буддизма является его китайская и японская разновидности - чань-буддизм и дзэн-буддизм соответственно. Основными отличиями чань-буддизма от других направлений специалисты называют четыре принципа:

    · Прозрение своей внутренней природы приближением к Будде, потенциально доступное каждому.

    · Уметь напрямую указывать суть сознания человека.

    · Не создавать письменных наставлений.

    · Передавать истину вне учения, иным способом.

    Нужно признать, что рассматриваемый в этом разделе вид буддизма является привлекательным тем, что он даёт возможность последователям (ученикам) как бы самим находить «истину», достигать «просветления» и «мудрости», к состоянию которых гуру их только лично подводит (курирует процесс достижения определённого состояния «сознания человека»), а затем ученик как бы «идёт сам». Поэтому чань-буддизм притягивает людей, стремящихся к совершенству «своими силами» - с одной стороны , но, с другой стороны , тех, кто не может самостоятельно достичь в жизни психологического комфорта, который, как многим кажется, является признаком «совершенства», учат с помощью гуру.

    Начнём рассматривать отличия тибетского буддизма, основанного на Махаяне и Ваджраяне от китайского чань-буддизма (который существовал в Китае несколько веков ранее формирования тибетского, но не имел серьёзной государственной поддержки) на примере сравнения позиций спорящих сторон, широко известных современным знатокам буддизма.

    После того как в Тибете длительное время проповедовал образцовый представитель классической индийской Махаяны, Шантаракшита (VIII век), постепенно стало выясняться, что между учением тибетской Махаяны и доктринами китайских (и некоторых корейских: в Тибете был достаточно известен своими проповедями Учитель Ким, также придерживавшийся чаньской традиции) хэшанов существуют серьезные, а может быть, и непримиримые противоречия. Между тем, Камалашила , преемник Шантаракшиты , и китайские монахи имели своих многочисленных последователей из числа тибетской аристократии, придворной знати и членов царской семьи. Поэтому возникла потребность выяснить, какой всё-таки вариант буддизма является истинным и в большей мере соответствующим учению самого Будды (подход, вполне естественный для неофитов-тибетцев). Выяснить это было решено традиционным для Индии способом – путём диспута, на котором индийскую сторону представлял сам Камалашила , а китайскую Хэшан. Этот диспут и состоялся в монастыре Самье . Точная дата его неизвестна, условной датой проведения диспута можно считать 790 г.

    Согласно традиционным тибетским источникам, диспут закончился полной победой Камалашилы (что привело даже к самоубийствам среди сторонников Хэшана ), после чего царь запретил проповедь китайского буддизма, и Тибет, окончательно и бесповоротно обратился к классическим индийским образцам.



    Тибетские источники сводят предмет дискуссии к нескольким положениям.

    1. Во-первых, Хэшан Махаяна учил, что пробуждение и обретение состояния Будды происходит мгновенно, или внезапно , тогда как Камалашила проповедовал классическую доктрину пути бодхисаттвы , восходящего по десяти ступеням совершенствования в течение трёх неизмеримых (асанкхея ) мировых циклов благодаря практике шести совершенств – парамит .

    2. Во-вторых, Хэшан Махаяна отрицал ценность самих парамит , считая их мирскими добродетелями (за исключением праджня-парамиты ), способствующими улучшению кармы, но не имеющими никакого отношения к пробуждению и реализации природы Будды. С его точки зрения, следовало пресечь всякую кармическую активность вообще, ибо добрые дела также привязывают к сансаре, как и дурные.

    3. В-третьих, Хэшан Махаяна в отличие от Камалашилы считал, что главным методом совершенствования является созерцание , направленное на достижение полной остановки мыслительного процесса и достижение состояния “недумания” (китайское у нянь ), при котором исчезают все различия и ментальные конструкты (викальпа ; китайское фэньбе ), равно как и субъектно-объектная дихотомия. Вслед за прекращением «думания» наша собственная природа, которая есть природа Будды, раскрывается немедленно и спонтанно. Камалашила же не признавал этот метод, считая его чисто отрицательным и не ведущим к пробуждению.

    Многие исследователи считают, что реальная полемика в Самье велась в более широком плане, нежели между индийским и китайским буддизмом (и даже не между классической Махаяной и учением китайской школы Чань), как это обычно считается. Масштабы полемики в Самье выходят далеко за эти рамки. Это полемика между двумя течениями и в индийском буддизме, и в махаянском буддизме вообще, ибо тезисы, выдвинутые Хэшаном Махаяной, отражали позиции, которых придерживались и многие буддисты в самой Индии (особенно в рамках тантрической традиции). Теоретической её основой, несомненно, была теория Татхагатагарбхи (особенно, положение «наш собственный Ум и есть Будда »), тогда как Камалашила вслед за своим учителем придерживался учения синкретической школы мадхьямака сватантрика йогачра с её совершенно иным пониманием, как структуры пути, так и характера природы Будды.

    Но китайский чань-буддизм в основном придерживается принципов, высказанных Хешаном Махаяной, отрицающим многое из “канонической” буддийской догматики и ступеней-практик «совершенства», как бы “либерализуя” для своих последователей курс «просветления» и делая его доступным потенциально всем. Из этого можно сделать общий вывод: тибетский способ обретения «просветления» был потенциально недоступен большинству (он был прерогативой “духовных” и властных верхов общества - несмотря на его махаянскую «народную» основу), а китайский не только декларативно заявлял, что «в каждом человеке есть частица Будды», но и давал возможность каждому эту «частицу Будды» как бы “очистить” «от мирских привязанностей» уже во время одной жизни, «в этом теле».

    Рассматривая спор между школами Хешана и Камалашила, нужно не забывать, что Тибет, был единым государством, правитель и монахи которого поддерживали сторону Камалашила в первую очередь потому, что им нужно было религиозное обоснование поддержки иерархии управления тибетским государственным толпо-“элитаризмом” (о чём мы говорили в предыдущем разделе), который во время спора в Самье только становился на основе буддизма, укоренившись лишь после «жёлтошапочной» реформы (XV век). В то время как в Китае буддизм не имел поддержки государственной власти и вынужден был приспосабливаться к статусу «религии для народа ». Из этого видно, что, основываясь на традиционной для Индии Махаяне, буддисты Тибета как бы “непроизвольно” воспроизвели многие принципы из забытой Тхеравады (в которой обретение «просветления» признавалось лишь за избранными); а сторонники Хешана воспроизвели принципы «религии для народа », коей и была изначально общеизвестная Махаяна, распространяющаяся за пределы Индии. Такой вот парадокс, связанный с возможностями государственной поддержки религиозной системы.

    Своё начало чань-буддизм берёт в VI в., когда в Китай пришёл индийский проповедник Бодхидхарма (буквально «Закон Просветления »). Мифически считается, что основатель чань-буддизма происходил, подобно Будде, из материально имущей и знатной индусской семьи и, подобно Будде, оставил мирскую жизнь и посвятил себя распространению «истинного учения». Окончательное оформление чань-буддизма произошло на рубеже VIII – IX вв., когда количество его последователей увеличилось настолько, что потребовалось зафиксировать особые правила поведения для монахов.

    Не следует забывать, что чань-буддизм зародился и развивался в рабовладельческом сословном китайском обществе, где “господствующей” была идеология «великого мудреца древности» Конфуция (551-479 гг.), который акцентировал особое внимание на пунктуальном исполнении каждым представителем сословия своих социальных обязанностей, сведённых в буквальное соблюдение около 300 крупных и 3000 мелких правил социальной этики высших и средних слоёв общества. В то же время для рабов главной религиозной основой оставался даосизм .

    На китайский вид буддизма сильное влияние оказало учение Конфуция, социальной стороне которого обязаны были в некоторой степени подчиняться сторонники буддизма, которыми были в первую очередь монахи. Видимо поэтому чань-буддийские монахи явились отступниками от некоторых первоначальных правил для монахов, зафиксированных в Виная-питаке .

    Также, возможно, что эта первоначальная вынужденность отступничества (в “пользу” конфуцианской дисциплины) явилась причиной большей «свободы» чань-буддийского монашества: в общинах чань-буддизма монахи могли заниматься разнообразным физическим трудом, что считалось «особой разновидностью медитации, которая приучает сознание полностью включаться в работу тела, сливаться с ним». С IX века чань-буддийские общины появились в соседней с Китаем Корее , а на рубеже XII-XIII вв. это направление буддизма проникло в Японию , где вскоре утвердилось.

    Название чань-буддизма точно отражает его существо. Слово чань (сокращение от чаньна ) есть не что иное, как транскрипция санскритского дхьяна (созерцание, медитация ). Это указывает на преимущественно йогическую, психопрактическую ориентацию данного направления буддизма. Другое, малоизвестное, название этой школы - школа «Сердца Будды » (буддха хридая; фо синь цзун ). Дело в том, что Бодхидхарма часто считается воплощением Будды. Согласно традиционному преданию, основал её сам Будда Гаутама Шакьямуни, который один раз поднял перед учениками цветок и улыбнулся («Цветочная проповедь Будды»). Никто, однако, кроме Махакашьяпы , не понял смысла этого жеста Будды. Махакашьяпа же ответил Будде, тоже подняв цветок и улыбнувшись. В это мгновение он пережил пробуждение: состояние пробуждения было передано ему Буддой непосредственно, без наставлений в устной или письменной форме . Так, согласно Чань , началась традиция прямой («от сердца к сердцу ») передачи «пробуждения» («просветления») от учителя к ученику.

    В X - XI веках Чань превращается в одну из ведущих школ, создаёт большие монастыри и духовную иерархию, что явно дисгармонировало с первоначальным антиавторитарным и антибюрократическим (“народным”) духом раннего Чань . В XI - XII веках процесс институциализации Чань завершился. Основными принципами школы Чань остаются следующие положения: «Смотри в свою природу, и станешь Буддой» и «Пробуждение передается особым образом от сердца к сердцу без опоры на письменные знаки».

    Как видите, способ достижения буддийского «просветления» - с помощью медленной “нейролингвистики” (подготовки психики «письменными знаками»); либо с помощью прямой быстрой передачи огромных объёмов алгоритмически структуированной информации «глаза в глаза» и через биополевое общение (подготовка психики «от сердца к сердцу») - методиками последующей после подготовки йогической практикой (вне зависимости от способа подготовки к медитациям) не избавляет общество «просветлённых» разной степени от толпо-“элитаризма” . Наоборот, шибко «просветлённые» обрастают божественным авторитетом, даже если они сами того не желают : правда за них могут этого “желать” их опекуны от властей и безвольная толпа, после чего им остаётся лишь поддерживать сложившийся вид толпо-“элитаризма” - взамен они ничего предложить не могут. Это - практическое доказательство того, что «просветление» не равняется обретению Человечного типа психики, а последнее не происходит ни с кем даже из супер «просветлённых» гуру ни в одной из разновидностей буддийских школ.

    Второе (после положения о внутренней сущности Будды) положение Чань означало, что пробуждение, будучи изначальной собственной и нерождённой природой сознания, (японский учитель Дзэн XVII века Банкэй особенно подчёкивал именно это определение) не может быть обусловлено никакими внешними факторами, в том числе и изучением канонических текстов. Здесь уместно привести такую притчу, ярко характеризующую антиканоническую направленность Чань и Дзэн :

    «Однажды чаньский учитель И-сю, живший на горе Бижуйшань, увидел, как великое множество верующих поднимается в расположенный на горе монастырь Бижуйшаньсы для паломничества, поскольку монахи в это время проветривали буддийские сутры. А в этих местах существовало предание, что если ветер будет дуть на сутры, то он сдует также все беды и невзгоды верующих и увеличит их мудрость. Поэтому многочисленные верующие и поднимались непрерывно на гору, чтобы сподобиться этого приносимого ветром блага. Чаньский учитель И-сю понял это и сказал:

    - Я тоже буду проветривать сутры!

    Сказав это, И-сю тотчас обнажился по пояс и улёгся загорать на травке. Многие верующие, глядя на это, удивлялись и не могли понять, в чем дело, осуждая неподобающее поведение монаха. Когда монахи из монастыря узнали об этом, они тоже прибежали туда и стали просить И-сю не вести себя столь предосудительно.

    Тогда И-сю очень терпеливо объяснил им смысл того, что он делал:

    - Сутры, которые вы проветриваете, мёртвы, и поэтому в них заводятся книжные черви, а они ничего не могут с ними сделать. Сутра же, которую проветриваю я - живая, она может проповедовать, может совершать служение, может есть. И всякий человек, наделенный мудростью, прекрасно разберётся, какая их этих двух сутр более ценна!».

    И то и другое не приводит к праведности. «Книжные черви» канонов, которые омертвляют жизнь, «зомбируя» психику учеников - плохо. Но «зомбирование» с помощью «живого» общения с субъектом, психика которого содержит те же сутры , но в гораздо большем объёме - не лучше. Эта притча показательна тем, что гуру И-сю назвал самого себя сутрой , пусть даже не специально, а - желая показать ученикам разницу между канонами и живым общением. Трудно отрицать преимущества живого общения. Но общение ради передачи ученикам и последователям методики ощущения и понимания Языка Жизни, а через него и связи с Богом и “общение ”ради передачи ученикам методики буддийского «просветления» - разные вещи. Поэтому буддийский гуру правильно назвал себя живой сутрой - информационной базой, ограниченной возможностями эгрегора, куда включена его психика.

    Состояние «пробуждения », согласно Чань , может быть реализовано любым человеком «через прозрение » , «просветление сознания », что осуществляется пробуждённым учителем “благодаря” определенным приемам воздействия на психику ученика.

    “Благодаря” этому воздействию учитель как бы передаёт, транслирует «пробуждённость» своего «трезвенного» (в терминах европейских переводов) сознания ученику, «подобно тому, как Будда передал своё пробуждение Махакашьяпе».

    Эта идея объясняет исключительную важность для Чань списков преемственности Дхармы , содержащих сведения о последовательности передачи пробуждения от одного учителя к другому (это называется «передачей светильника » - чуань дэн). Для подчёркивания принципа непосредственности, «безопорности» этой передачи и для искоренения у учеников привязанности к букве, образу, символу многие чаньские наставники раннего периода демонстративно сжигали тексты сутр и священные изображения.

    Монах Линьцзи И-сюань даже сказал: «Встретишь Будду - убей Будду. Встретишь патриарха - убей патриарха ». Смысл этого высказывания в том, что следует убить в себе привязанность ко всему внешнему, ко всем образам и именам; Будда - это сам человек в его истинности, а не некий религиозный авторитет или законоучитель. И тем более это не изображение и не текст. Вместе с тем чаньская практика предполагала строжайшую дисциплину и полный авторитет учителя для ученика, что было закреплено в XII - XIII веках в нормативных уставах чаньских монастырей («чистые правила» - цин гуй ), своеобразной чаньской Винае .

    В своей психопрактике школа Чань тоже достаточно оригинальна. Несмотря на то, что некоторые направления Чань (особенно Цаодун/Сото ) практиковали и традиционное созерцание в сидячей позе со скрещенными ногами (цзо чань/дза дзэн ), эта школа не считала таковое наиболее совершенным и тем более единственно возможным методом. Большинство направлений Чань предписывало монахам пребывать в состоянии созерцания при любых формах деятельности , даже во время занятий физическим трудом, бывшим обязательным для всех чаньских монахов (принцип учителя Бай-чжана: «День без работы - день без еды »). А “продвинутые” монахи должны были уметь заниматься созерцательной практикой даже во сне. Иногда для стимулирования мгновенного пробуждения чаньские монахи практиковали палочные удары, обрушивавшиеся на ничего не подозревающих, погруженных в созерцание учеников.

    Поэтому чань-буддизм не отдаёт предпочтения строгим аскетическим ограничениям и отшельничеству, детализированной “канонами” религиозно-обрядовой практике и свободно согласуется с занятиями земледелием, литературой, живописью, боевыми искусствами.

    «Зомбирование» психики образами «от учителя к ученику », не поддающимися сколько-нибудь вразумительному осознанию обоими сторонами (в этом виде буддизма доминирует как никогда безмерная интуитивно-образная составляющая обусловленная в том числе отказом от изображений букв, образов, символов - от размеренных образов) обеспечивает одновременно надёжную защиту от внешних (“канонических” и прочих лингвистических) вторжений в неё всего «несанкционированного» - чего, видимо, полностью не достигается в других видах буддизма, которые вынуждены запрещать монахам многие формы деятельности, разрешённые в Чань.

    Традиция Махаяны, оказавшая непосредственное воздействие на «теоретические» основы Чань (неправильно думать, что в чань-буддизме нет теории: она есть, но она направлена больше не на объяснение механизма «просветления», а на объяснение необходимости наставничества гуру), расценивает «Непревзойдённое полное пробуждение » как высшую цель религиозной деятельности, поскольку оно непосредственно «соседствует с нирваной ». В учении Чань считается, что реализовать в себе в такое состояние способен каждый, буквально «здесь и сейчас » - с помощью «акта непосредственного интуитивного восприятия истины ».

    Интуитивное восприятие , чисто теоретически, конечно, может исходить от Бога, однако, как мы уже знаем - Бог не впихивает никому в психику «пробуждение здесь и сейчас »: для этого нужно потрудиться самому, осознанно изменяя свои нравственные жизненные ориентиры, которые достались по родовому наследству и/или были приобретены по жизни от рождения. Соответственно изменениям в психике человека и целеустремлённости последнего, Бог будет поддерживать деятельность такого человека в тех процессах, которые соответствуют праведности, что действительно при больших успехах движения к Человечности, может знаменоваться психической умиротворённостью, видимо, похожей на состояние «нирваны» в буддизме. Но в буддизме путь познания истины (точно и всегда отличать Истину от заблуждений и эгрегориальных наваждений может лишь Человек) другой, не Божеский.

    В чань-буддизме считается, что реализовать себя в состояние «пробуждения», после чего открывается «истинное видение» - можно лишь «человеческому уму, не тронутому никакими мыслями или чувственными образами ». Дальше - больше: такое состояние сравнивается с «чистым зеркалом или зеркальной водной гладью, когда человек не может различать даже “Я” и “не Я” », лишь в этом случае сознание способно увидеть мир таким, каким он является на самом деле - неомрачённым субъективными мыслями и ощущениями. В этом состоянии мир более не разделяется на противоположности, прежде всего на добро и зло, любовь и ненависть, реальность и иллюзию, явь и сон. Считается, что человек и мир сливаются в одно целое . Вместе с тем в чань-буддизме признаётся, что путь достижения «Непревзойдённого пробуждения » (близкого к нирване ) не представляет собой единообразного скачка сознания и наиболее вероятно после прохождения нескольких «просветлений».

    С первого взгляда неомрачение сознания (читай - психики), инициируемое гуру, может быть предназначено для того, чтобы ученик смог увидеть мир без его эгрегориального искажения (психика воспринимает мир через призму алгоритмики эгрегоров и её собственной алгоритмики) - штука весьма полезная: почему бы не помочь человеку правильно воспринимать мир? Вроде бы неплохо избавление психики от субъективного разделения явлений на противоположности (последствия мировоззрения восточного дуализма), на добро и зло, любовь и ненависть и прочее. Однако, к чему такая “мудрость”, если толпо-“элитарный” мир, в котором живут люди, основан на мировоззрении противоположностей: как только люди выходят из состояния «нирваны», они попадают именно в этот реальный мир, продолжая строить свои отношения согласно взаимоотношениям противоположностей (как они считают). Значит слияние в «нирване» происходит не с миром людей - а с миром религиозных иллюзий. Но Бог создал мир людей не для того, чтобы от него убегать в искусственный психологический “рай” .

    Совсем разорвать социальную необустроенность и религиозный идеал может только смерть, либо способность нахождения в состоянии пожизненной «нирваны». Привыкание в период ученичества к игнорированию реальных жизненных проблем (уклонение от видения разделения на противоположности, добро и зло и прочие, чему не сопротивляется психика трусливых людей, бегущих от “неприятных” для неё явлений) - увод психики ученика от естественных интуитивных “раздражителей”, связанных с совестью, а также от «Языка Жизни» , явления которого внимательному человеку позволяют судить о своей реальной праведности (приближаясь к объективным критериям Добро-Зло), что необходимо для изменения социальной неправедности после того, как человек начнёт менять свою собственную нравственность. Но в буддизме последнее заблокировано напрочь.

    Подготовка к «нирване» сводится к тому, что на первых этапах сознание, которое приучено к внешней концентрации внимания (это в большей мере функция сознания), сумеет перенести этот навык на внутреннее созерцание сущности вещей. Вследствие этого (способности внутренней концентрации) сознание должно убедиться в «пустотности» всего мира и тем самым опустошить само себя .

    Поскольку в буддизме термин «сознание» в большинстве случаев означает всю психику (и сознание и бессознательные уровни) - речь идёт о подготовке к «нирване», заключающейся в особом способе “вычищения” психики учеников от подавляющего большинства её прежних несоответствий буддийскому стандарту «зеркальной водной глади» . А значит, поскольку методики подготовки учеников примерно одинаковые (во всяком случае, их спектр ограничен) - то на выходе мы имеем субъектов с похожей психикой типа «зеркального » стандарта : если посмотреть в зеркало «водной глади », то увидишь своё же отражение. Так учителя буддизма штампуют себе подобных из века в век. А символика «зеркальной водной глади » означает, что учителя и ученики живут в мире, на который не оказывают воздействие никакие социальные “стихии”. Однако в реальном мире социальные “стихии” будут по меньшей мере до тех пор, пока всё общество не обретёт Человечный тип психики, поскольку социальные “стихии” являются признаком движения толпо-“элитарного” общества к Справедливости, реакции людей на Добрые и Злые явления Жизни. И если какое-либо общество сумеет ограничить психику своих граждан по буддийскому принципу (психотехниками), то обязательно найдётся внешняя сила , которая сметёт бесперспективный режим.

    Чань-буддизм учит :

    Даже в жизни обычного человека бывают моменты, весьма напоминающие некоторые просветлённые состояния сознания, которым древние мастера Чань дали такие названия: «Исчез человек, остались обстоятельства»; «Исчезли обстоятельства, остался человек»; «Нет ни человека, ни обстоятельств ».

    Человек становится действительно свободным лишь тогда, когда он даже не догадывается, что вообще существуют такие понятия как «свобода» и «несвобода» .

    Последнее - мечта всех толпо-“элитарных” региональных диктаторов и древних глобализаторов: создать единообразное стратифицированное по трудовому принципу бесчувственное к Добру и Злу общество, в котором каждое сословие (особенно рабы) было бы довольно своим положением: в терминах буддизма - люди ощущали бы себя «свободными» , поскольку бы они даже не догадывались, что вообще существуют такие понятия как «свобода» и «несвобода».

    В принципе с этого момента можно сказать, что мы постепенно начинаем рассмотрение существа подготовки и проведения психотехник буддизма, пока опираясь на понятийную базу чань-буддизма. Начнём с вопроса о том, что может мешать людям обрести ощущение “свободы” по-буддийски?

    - Общий ответ на него следующий : некоторые «животные» инстинкты и рефлексы, психические стереотипы (полученные в жизни вследствие работы интуиции, в том числе и благодаря информации, полученной от Бога; разума; жизненных наблюдений, не обработанных интеллектом, но отложившихся в психике как «само собой разумение»), эгрегориальные привязки разного рода происхождения (врождённые и приобретённые под влиянием культуры), собственное ограниченное разумение; интуитивная информация, поступающая от Бога (особенно в раннем - детском и юношеском - возрасте).

    Всё вышеперечисленное по большому счётуявляется личностным психологическим и биополевым “фундаментом” того, что в чань-буддизме называют «собственным Я » или связкой «человек + обстоятельства ».

    Буддистские практики направлены на вычищение их психики последователей-учеников всего того из «собственного Я », что мешает последователям обретать “свободу” по-буддийски. Методики буддийских психотехник строятся на принципе обнуления значимости алгоритмики психики «до зеркальной глади », которая была по Жизни организована вследствие «естественного » (без целенаправленного вмешательства учителя) формирования психических стереотипов, эгрегориальных привязок, продукта собственного разумения и продукта, образовавшегося как «само собой разумение » после получения интуитивной информации Свыше. Буддийские практики начинаются с того, что всё, выделенное нами в предыдущей фразе жирным - что не укладывается в духовную культуру буддизма - постепенно удаляется из психики (в смысле того, что алгоримика этого перестаёт управлять мыслями и действиями людей), замещаясь алгоримтикой духовности буддизма методом «клин клином вышибают ». Поэтому в чань-буддизме оглашён следующий принцип: «Человек, цепляющийся за своё “Я” живёт как бы с постоянным шипом в теле, а чань-буддизм - это другой шип, с помощью которого извлекается первый ».

    Здравствуйте, уважаемые читатели!

    Мы продолжаем знакомить вас с различными течениями буддийского учения. И сегодня мы поговорим о чань-буддизме.

    В целом про направление

    С VI века буддизм на своей родине, в Индии, постепенно пришёл в упадок. Осознавая это, 28-й буддийский патриарх Бодхидхарма решил предпринять попытку возродить обновлённое учение в условиях другой страны.

    Таким местом был избран Китай. Новая школа стала называться «чань», от китайского слова «чаньна» (эквивалент санскритского «дхьяна»), что можно перевести как:

    • «медитация»,
    • «сосредоточение»,
    • «отстранённость»,
    • «избавление»,
    • «созерцание».

    Чаньское направление буддизма отличалось от его ортодоксального варианта. Сегодня вы узнаете основные правила чань-буддизма.

    Распространившись в соседние страны, это буддийское течение получило названия «тхиен», «сон» и « », соответственно, во Вьетнаме (в VI в.), в Корее (в IX в.) и в Японии (в XII в.).

    Когда в прошлом столетии возникла широкая известность японского дзен, то это название со временем стали применять во всех этих странах, уточняя местоположение, например, «китайский дзен» и т. д.

    Ранний период

    Традиционно основоположником чань-буддизма считается Бодхидхарма, сын индийского раджи. Его санскритское имя, означающее «Совершенное знание закона», в Китае звучит как Путидамо или просто Дамо, а в Японии его называют Дарума.

    Он прибыл в Китай примерно в 525 году. Сначала первый чаньский патриарх проповедовал, странствуя, а затем поселился в , который был основан за 30 лет до этого события.

    Излагая монахам основы нового учения, он вначале остался непонятым, так как то, что говорил Дамо, переворачивало устоявшиеся представления послушников об их вере. Он предлагал им

    • отказаться от чтения сутр и церемоний в храмах;
    • начать активно заниматься физическим трудом (что было запрещено в Винае);
    • принять новую технику медитации и осознать её эффективность.

    Такие крамольные, в представлении монахов, речи напоминали им вероотступничество и вызывали у них большие сомнения.


    Статуя Бодхидхармы

    Тогда Белый Будда, как ещё называли Дамо, ушёл в пещеру, которая находилась в нескольких сотнях метров выше монастыря, на вершине горы с пятью пиками. Он сел лицом к стене и провёл в этом положении, медитируя, 9 лет.

    С этой длительной медитацией связана одна интересная история . Только раз за всё время Бодхидхарма ненадолго уснул. Расстроенный этим, он вырвал себе ресницы и бросил на землю. Вскоре на этом месте выросли чайные кусты.

    На большом валуне стены самопроизвольно образовалось его изображение. Этот камень является святыней для всех чань-буддистов, его перенесли, чтобы почитать и охранять, под своды монастыря.

    Бодхидхарму очень уважало китайское монашеское сообщество. В общей сложности он провёл в этой северной части Китая около 40 лет. У Дамо были ученики, продолжатели его дела. Один из них, Хуэйкэ, стал вторым чаньским патриархом по назначению Белого Будды.

    Ему он вручил Ланкаватарасутру, как основную чаньскую доктрину.

    Основы учения

    Кроме неё, Дамо были разработаны два пути и четыре метода достижения пробуждения.

    Согласно первому пути, нужно было применять практику созерцания стены, чтобы осознать истинную природу всего живого, принцип реальности. Сознание при этом, по его словам, должно быть «неподвижным, как стена».


    Пещера Дамо, Шаолинь, Китай

    Второй путь был практическим. Для овладения им нужны были 4 метода:

    • понимать причинно-следственное устройство этого мира, не реагировать остро на все неприятности в жизни, не обижаться на тех, кто служит их причиной, осознавая, что всё это проявления кармы; понимать, что причина сама по себе не приводит к следствию, для этого нужны определённые условия;
    • приспосабливаться к условиям: выбирать наилучший способ действия в данной ситуации, не слишком радоваться успехам, не печалиться из-за неудач, спокойно принимать карму;
    • погасить в себе все страсти, в том числе, страстное стремление к чему-либо (даже к просветлению), стремиться действовать бескорыстно;
    • понимать и признавать .

    Каждый из них был совершеннее, чем предыдущий, поэтому пользоваться ими нужно было последовательно.

    В принципе, цель у традиционного и чань-буддизма одна: узреть в себе природу Будды. Отличаются только способы достижения этой цели и соответствующие возможности.

    Чань-буддизм говорит о том, что найти в себе Будду можно при условии наличия незамутнённого и спокойного разума, испытав внезапное озарение в любой момент уже этой жизни, а не в неопределённом далёком грядущем, как это предполагается в ортодоксальном буддизме.


    К основному буддийскому понятию «пустота» эти течения тоже относятся по-разному.По традиционным меркам, буддист в состоянии покоя осознаёт пустоту путём наблюдения за окружающим его миром, понимая, что все явления появились из пустоты и имеют её качества.

    Чань-буддизм предлагает находиться в самой пустоте, трансформировав своё сознание в состояние «недумания». Но разум при этом не заторможен и не расслаблен. Такое его состояние не требует пассивного поведения в повседневной жизни.

    Если для достижения просветления и ухода в нирвану в ортодоксальном буддизме нужно успокоить все чувства и эмоции, то в Чань для этого нужно успокоить разум.

    В традиционной человек лишён способности физически действовать, так как эмоции приходят вслед за действиями, а это мешает пребывать в нирване.

    Чаньское просветление примечательно тем, что в состоянии ментальной нирваны автоматически стабилизируются и эмоции.

    Адепт традиционного направления буддизма, медитируя, стремиться избавиться от очередного перерождения на этой бренной земле.


    Чаньский послушник во время медитации обладает абсолютно спокойными сознанием и чувствами, поэтому он не ощущает привязанности к чему бы то ни было.

    Его свобода и открытость к восприятию, физическая сила обеспечивают высочайшую дееспособность. Он наблюдателен и обладает отличными мыслительными способностями, при этом ничего не анализирует.

    В классическом же буддизме накапливают книжные знания, ожидая, когда количество этой мудрости приведёт к её качественному изменению и наступлению Просветления.

    Основные принципы и суть чань-буддизма можно кратко сформулировать так:

    Чань-буддизм оказал огромное влияние на культуру и образ жизни его последователей.

    • Боевые искусства,
    • живопись,
    • каллиграфия,
    • чайная церемония,
    • стихосложение,
    • музыка,
    • парковое искусство

    несут в себе его черты и понятия.


    Монашеский кодекс

    Изменились и правила поведения для монахов. Основным отличием от традиционного буддийского подхода является обязательность активного физического труда. Монах, отказавшийся трудиться, мог быть удалён за это из общины.

    Послушники несколько раз в день участвовали в особых тренировках по погружению в транс. Для этого нужно было, неподвижно стоя на коленях, с абсолютно ровной спиной, сосредоточиться на определённом фокусе на стене.

    Затем предлагалось рассредоточить внимание по всей стене, после чего разум и чувства уменьшали свою активность, и медитирующий погружался в состояние небытия. Таким образом проходило обучение концентрации сознания и познаванию самого себя.

    Другим видом транса был двигательный. Во время движения требовалось всеми органами чувств воспринимать теперь уже внешний мир, ни на секунду не прерывая этого восприятия. Это тренировало выработку молниеносной реакции на любой внешний раздражитель, будь он еле заметным, внезапным или необычным.


    Монахи соблюдали особую диету, вернее сказать, постоянно пребывали в полуголодном состоянии. Кроме трансовых тренировок, они использовали

    • иглоукалывание,
    • точечный массаж,
    • общий массаж,
    • локальный массаж,
    • творческие занятия,
    • философские занятия.

    Эти тренировки значительно расширяли их психофизические возможности.

    Заключение

    Всего доброго, друзья! Надеемся, что статья оказалась полезной для вас. Будем благодарны, если вы поддержите сайт, порекомендовав ее в социальных сетях друзьям)

    Подписывайтесь на наш блог, чтобы получать новые интересные статьи себе на почту!

    До скорых встреч!

    Будизм- самая древняя мировоя религия. Он возник в VI веке до н. э. в Индии.

    Основателем буддизма была реальная историческая личность- Ситхартха Гаутама, принадлежавший к варне кшатриев. Сиддхартха был сыном правителя народа шакья в северо-восточной Индии (в настоящее время Непал) С рождения ему была уготована судьба правителя Правда, окончательный выбор оставался за ним. Однажды царице Махамайя, жене царя Шуддходама приснился вещий сон родит она сына и станет он либо правителем, либо сад-ху (святым, отрекшимся от земного мира) Мальчик рос в роскоши, но его никогда не выпускали за пределы дворца Сиддхартха женился на прекрасной царевне Яшодхаре, подарившей ему сына. Вскоре он должен был наследовать трон. Однако, надеждам царя не суждено было сбыться. Сиддхартха решил узнать о жизни за стенами дворца и приказал вознице сопровождать его. В первый раз он увидел старика и спросил возницу, почему тот такой худой и сгорбившийся. Таков удел всех людей, без исключения таков естественный и неизбежный итог жизни, - последовал ответ. Тогда Сиддхартха воскликнул: "Какой смысл и какая польза от юности, если все завершается столь печально" Перед ним со всей остротой встали смысложизненные вопросы.

    Формулируя свое учение Будда опирался на уже знакомую всем индийцам брахманистскую теорию. Он использовал в своем учении принципы перерождения, идеи воздаяния, праведного пути.

    По буддизму, жизнь во всех ее проявлениях, есть выражение различных комбинаций или «потоков»- нематериальных частиц, дхарм. Сочетание дхарм определяет бытие всего существующего в мире. После распада соответствующего сочетания, наступает смерть, но дхармы не исчезают бесследно, а образуют новую комбинацию. Эта комбинация осуществляется в соответствии с законами кармы- воздания в зависимости от поведения в предыдущей жизни. Бесконечная цепь перерождений может прекратиться. К этому и должен стремиться человек. Прекращение перерождений, вызывающих страдания, достижение состояния покоя, блаженства, слияние с Буддой- такова главная цель человеческих усилий. Таким образом, в буддизме делается упор на то, что уже при жизни человек может достигнуть состояния покоя, бесстрастия, просветления. По учению буддизма, все люди располагают равными возможностями встать на путь просветления. Именно в буддизме закладывается один из признаков, характеризующий все мировые религии- обращение с проповедью ко всем людям, независимо от их этнической и классовой принадлежности. Одни м из важнейших принципов вероучения буддизма является ориентация на индивидуальную духовную жизнь. Согласно буддизму, человек мог вырваться из сансары и создать свой личный праведный путь.

    Буддой были сформированы 4 основных положения его вероучения:

      Сущность жизни есть страдания.

      Причина страданий - желания и привязанности.

      Что бы избавиться от страданий, нужно с корнем вырвать желания и привязанности.

      Для этого нужно вести добродетельную жизнь, по законам правильного поведения и нравственного знания, ведущей к просветлению, и через него к нирване.

    Суть вероучения сводится к призыву к каждому человеку встать на путь поиска внутренней свободы, полного освобождения от всех оков, которые несет в себе человеческая жизнь.

    Освобождение же достигается в нирване. Нирвана- это внутреннее состояние человека, при котором все низшие желания тела отсутствуют, так как душа вышла из тела, а все высшие желания души удовлетворены изначально. Смысл нирваны состоит в том, что она ставит человека по ту сторону необходимости. И в этом значении нирвана равна свободе. Однако впервые человеку открывается лишь негативная сторона свободы. Эта свобода понимается лишь как отрицание полной зависимости, «свобода от…». Подлинная же свобода не только отрицает, но и утверждает бытие человека как личности, его самоценное достоинство, и неисчерпаемые творческие способности. Но личность в 6 веке до н. э. еще не сформировалась в Древней Индии, поэтому полная свобода истолковывается Буддой как полнота отрицания: нирвана лежит не только по ту сторону необходимости, но и по ту сторону всякого бытия. Нирвана освобождает человека не только от необходимости, но и от собственного Я.

    По буддийскому учению люди не одиноки на своем пути к просветлению, им помогает Будда, а так же бодхистаттвы- существа, которым осталось сделать последний шаг для достижения нирваны, но которые не делают его сознательно, что бы помочь людям обрести покой.

    Однако, главное на этом пути должен сделать сам человек. Просветление и нирвана достигаются путем собственных усилий. Для этого человек должен проделать путь по восьмеричной дороге. Основные вехи этого пути:

      Правильные взгляды, то есть взгляды, основанные на «благородных истинах»

      Правильна решимость, т. е. готовность к подвигу во имя истины

      Правильная речь, т. е. доброжелательная, искренняя, правдивая.

      Правильное поведение, т. е. неприченение зла.

      Правильный образ жизни, т. е. мирный, честный, чистый.

      Правильное усилие, т. е. самообладание и самовоспитание.

      Правильное внимание, т. е. активная бдительность сознания.

      Правильное сосредоточение, т. е. правильные методы созерцания и медитации.

    Овладение этими принципами, рассматривался Буддой как некий ряд восходящих ступеней. На вершине лестницы, ведущей к нирване человек находит высшее просветление, состояние самбодхи.

    В раннем буддизме поиск просветления и обретения нирваны предполагал отказ от всех мирских привязанностей и уход в монастырь. Однако, буддизм был противником крайнего аскетизма.

    Кроме усилий по личному просветлению, монахи были обязаны заниматься мессионерской деятельностью, пропагандировать учение своего учителя. Это учение встречало большой интерес, но не каждый был способен встать на путь отрешения от всего мирского. Поэтому возникла проблема буддистов – мирян. Эта проблема была разрешена на основе разработки учения о двух путях спасения: хинаяне и махаяне.

    Махаяна- широкий путь спасения. В махаяне допускалась возможность обретения нирваны и мирянином, соблюдающим обеты духовного совершенствования, под руководством сострадательного бодхисатвы.

    Цель Маханы - достижение состояния бодхисаттвы, отказ от личного спасения ради того, чтобы помочь другим живым существам и привести их к освобождению. В Махаяне активным началом выступает не воля индивида, а помощь бодхисаттв.

    В махаяне было 2 пути развития, наряду с теми же, что и в хинаяне, был и второй- для простых мирян, менее надежный, но более простой. В отличии от монахов мирянам давался более простой кодекс поведения. Он сводился в соблюдении в упрощенном виде ахимсы (непричинению вреда живому без необходимости) и пяти заповедей:

      Воздерживайся от убийства

      Воздерживайся от воровства

      Воздерживайся от прелюбодеяний

      Воздерживайся от лжи

      Воздерживайся от возбуждающих и дурманящих разум напитков и веществ.

    После этого, мирянин должен был найти бодхисаттву и убедить его стать своим наставников на пути достижения нирваны. В этом и заключалась основная трудность. Бодхисаттва больше чем человек, и больше чем Бог. Он всемогущ и у него нет желаний, нужно зародить в нем желание тебе помогать. Так же, в махаяне получила большое развитие культовая практика.

    Бодхисаттвы наделяются огромной сверхъестественной силой, Выступают в качестве заступников и спасителей, они способны откликаться на любовь и молитвы. Поэтому молитвы в махаяне получают наиболее широкое распространение.

    Чань-буддизм возник в виде эзотерической секты в Китае в VI веке. Название чань возникло от санскритского «дхиана» (сосредоточение). Древнее буддийское направление– школа дхиана- призывало своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира, погружаться в себя. Целью дхианы было достижение транса в процессе медитации.

    Сутры дхианы были переведены на китайский язык Дао-анем. В последствии они были широко известны в китайских буддистских монастырях.

    Легенда повествует, что чань-буддизм возник в Китае после того, как туда переселился из Индии в начале VI в. знаменитый патриарх индийского буддизма Бодхидхарма. На вопрос принявшего его известного покровителя буддизма императора У-ди из династии Лян, как будут оценены его заслуги (строительство монастырей и храмов, копирование сутр, предоставление буддистам льгот и пожертвований), Бодхидхарма будто бы ответил, что все эти деяния ничего не стоят, все суть прах и суета. После этого патриарх покинул разочаровавшегося в нем У-ди, удалился с группой последователей и положил начало новой секте - чань.

    Согласно чань-буддизму, понимание "четырёх благородных истин" и практика буддийского восьмеричного пути, правильное восприятие мира ведут к сосредоточению; созерцание состоит в экстатической погружённости в свои мысли ("дин", или санскритское "самадхи"). Этот этап, правильное его применение, позволяет избежать круговорота бесконечных перерождений (т.е. сансары).

    Чань-буддизм ставил в центр своего внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя (в этом индийская традиция в чань-буддизме решительно восторжествовала над китайской). Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто, для этого требовалась специальная длительная подготовка. Подготовка и посвящение обычно начинались с парадоксов. Первым из них было решительное отрицание знаний, особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин чань гласила, что основанный на писаных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Зачем напрягать ум и тем более загружать его книжной мудростью, когда можно дать полный простор интуиции и самовыражению и полностью отринуть каноны и авторитеты?! Именно так следует понимать ставший хрестоматийным завет известного мастера чань-буддизма И-сюаня (IX в.): «Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы встретите Будду – убивайте Будду, если встретите патриарха – убивайте патриарха!» Иными словами, ничто не свято перед лицом великого сосредоточения индивида и внезапного его озарения и просветления, постижения им Истины.

    Как постичь Истину? Этот вечный вопрос мыслителей чань-буддизм решал до удивления просто и парадоксально. Истина есть озарение. Оно нисходит на тебя внезапно, как интуитивный толчок, как внутреннее просветление, как нечто, что нельзя выразить словами и образами. К постижению и принятию этого озарения нужно готовиться. Однако и подготовленному человеку не гарантировано, что он постигнет Истину. Он должен терпеливо ждать своего часа. Еще вчера, еще минуту назад он мучительно размышлял и терзался, стремясь постичь непостижимое, но вдруг его посетило нечто – и он сразу все понял, постиг Истину.

    В практике чань – и дзэн-буддизма обычно использовали различные методы искусственного стимулирования внезапного прозрения – резкие окрики, толчки, даже удары, которые неожиданно обрушивались на погруженного в транс и задумавшегося, ушедшего в себя человека. Считалось, что в этот момент человек должен особенно остро среагировать на внешнее раздражение и что именно в этот момент он может получить интуитивный толчок, на него может снизойти озарение, просветление.

    В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы мозга чань-буддизм широко использовал практику загадок (гунъань, яп. коан). Постичь смысл коана посредством логического анализа невозможно. Вот пример: «Удар двумя руками – хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?» Между тем абсурдность и нелепость таких коанов для чань-буддистов были лишь кажущимися, чисто внешними. За этим внешним следовало искать глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика. Готовясь к посвящению в мастера, он должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения.

    Еще одним важным и парадоксальным методом поиска Истины и подготовки посвященного к озарению, к интуитивному толчку были диалоги-вэньда (яп. мондо) между мастером и его учеником. В процессе этого диалога, когда обе стороны обменивались друг с другом лишь краткими репликами, зачастую внешне почти лишенными смысла, значение имели не столько сами слова, сколько общий контекст, даже внутренний подтекст диалога. Мастер и ученик вначале как бы настраивались с помощью случайных взаимных сигналов на общую волну, а затем, задав друг другу тон и код беседы, они начинали диалог. Цель его – вызвать в сознании настроенного на волну мастера ученика определенные ассоциации, резонанс, что, в свою очередь, служило подготовке ученика к восприятию интуитивного толчка, озарения.

    Древнекитайские наставники чань пользовались ранними сутрами Махаяны, что отразилось в их учении.

    Важным текстом в чань-буддизме являлся сборник сутр «Праджняпарамита» («Сутры Совершенной Мудрости»). Ключевые элементы Праджняпарамиты, такие как негативизм, парадоксальность, опыт мистического постижения и познание вещей в их таковости, оказали большое влияние на чань-буддизм. «Праджняпарамита-хридая-сутра» в особенности и другие сутры «Праджняпарамиты» в настоящее время продолжают активно изучаться в дзэнских монастырях.

    Также важным текстом была Ланкаватара-сутра , которую Бодхидхарма передал Хуэйкэ со словами: «Насколько мне известно, в Китае нет других сутр; воспользуйся ею как руководством, и воистину ты спасешь весь мир», и Алмазная сутра, которую пятый патриарх Хунчжэнь порекомендовал Хуэйнэну. Отказ ряда дзенских наставников от использования любых сутр произошёл намного позднее. Многие наставники китайского буддизма выражали истины чань через поэзию. Например, монах Хун-чжи написал в XIII веке поэму «Безмолвное Озарение».

    Периоды

    История Чань-буддизма имеет два существенно разных периода.Первый период - от возникновения чань-буддийского Учения в монастыре Шаолинь при «Первоучителе Чань» Бодхидхарме, до Пятого патриарха. Этот период характеризуется высочайшим достижением Чань как психотехнической системы, явленного в области боевых искусств, борьбой с первыми попытками покушения на целостность Учения через введение "Постепенного просветления", принципиальным отсутствием каких-либо философских разработок, и является прямым и полным следованием духу и букве Чань-буддизма.

    Во второй период - начиная с Шестого патриарха и до наших дней, появилось множество «чаньских», философских сочинений, с использованием философских положений и теорий других школ. Это был отход от принципов Чань-буддизма, чаньских сочинений, значительных по объёму и подробных, быть не может. Это уже не Чань, а другая доктрина, спекулирующая на базовых понятиях Учения. Небезызвестная «Сутра помоста», приписываемая ещё официальному, тогда, Шестому патриарху Чань-буддизма, будучи отступнической по-существу, знаменовала начало формального и поверхностного замещения Учения несколькими раскольническими, демагогическими по сути, ветвями. Отступничество состояло в отходе от чань-буддийских тезисов «Особая передача вне Учения» и «Не опираться на слова и писания» и выходе в профанное публичное наставничество.

    В настоящее время Чань-буддизм существует под разными названиями, и во всём сопутствующем ему разнообразии, через тысячелетия передаётся сама идея Дхьяны-Чань-Дзен «Белого Будды» Бодхидхармы-Дамо-Дарумы, нередко в разных прикладных аспектах встречаются видимые крупицы свидетельств истинного достижения. В мире наблюдается расширение интереса к Чань-буддизму, но всё в большей мере уже не как к религиозно-этической системе, с соответствующими нравственно регулирующими механизмами и отношениями, а узкоизбирательно, как к психотехнической системе. В этих условиях для успешности и, главное, безопасности медитативных занятий, видимо, особенно важна профилактически-восстановительная роль физического труда и других практических занятий, важно уделение внимания вопросам правильного питания, может быть на основе буддийских рекомендаций, а также соблюдение нравственного и, по возможности, здорового образа жизни.

    Читать еще: